28 мая. Неделя 7-я по Пасхе, святых отцев I Вселенского Собора.

Накануне вечером в храме Рождества Пресвятой Богородицы /Никитском/ г. Калуги  настоятелем – протоиереем Алексеем Пелевиным в сослужении иерея Максима Коновалова при диаконе Дмитрии Агулине было совершено Всенощное бдение.

В сам воскресный день, по традиции, были совершены две Божественные Литургии. Раннюю совершил клирик храма священник Максим Коновалов при диаконе Вадиме Роговцеве.

Позднюю Божественную Литургию совершил протоиерей Алексей Пелевин при диаконе Дмитрии Агулине. На сугубой ектенье возносились прошения и молитвы о мире на Украине.  За Богослужением пел хор под управлением Романовой Аллы. Далее была произнесена проповедь.

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

Сегодняшний воскресный день посвящен памяти отцов первого Вселенского Собора, который собрался в городе Никее в 325 году по очень тревожной причине. Стали исполняться слова апостола Павла, которые мы слышали сегодня в нашем апостольском чтении, о том,  что волки лютые и не щадящие станут  раздирать стадо Христово (Деян.20:29). Пока Церковь терпела гонения и жила подвигом мученичества, пока внешние нападения на Церковь внутренне сплачивали христиан, делали их едиными в стоянии за веру,  не было возможности разделения стада христова, потому что очень сильна была вера, любовь друг ко другу и благочестие. Если в те годы непрестанных гонений человек становился христианином,  он понимал, что цена за его веру – это крестный акт смерти, что за свою веру придется платить жизнью. Сила веры действительно была святой, делала этих людей святыми, и Церковь вела святую жизнь святых мучеников.

    А когда гонения прошли, когда император Константин в городе Милане принял закон о веротерпимости и дал общие права всем верам,  христианство перестало быть гонимым. Царица Елена обрела крест в Иерусалиме и  исповедала христианскую веру. Сам Константин повернулся лицом ко Христу  и, хотя до самой своей смерти не решался принять христианство, не считая себя достойным,  взял на себя обязанность Церковь Христову хранить. Государю власть вручена от Бога, он это очень хорошо понимал и осознавал перед Богом свою ответственность, потому что ему была вручена удивительная возможность  хранить веру  и Церковь от соблазнов разделения.

    И в тот период один из пресвитеров Александрии по имени Арий, человек духовной жизни, очень строгий подвижник, аскет, показывающий многим пример благочестивой внешней жизни, отошел от истины во Христе. Он стал учить Церковь тому, что Иисус Христос – не Сын Божий, а только одно из высших творений Бога Отца, и что вообще о Боге можно говорить только как о Боге Отце, а не как о Святой Троице. Только   Бог Отец – Бог по существу, - проповедовал Арий, – а Сын Божий, которого мы называем Иисусом Христом,  лишь Его творение, – высшее, абсолютное, во всем похожее на Отца, но не Бог, а  некий посредник между миром невидимым, духовным,  и миром внешним, материальным.  Между Богом и человеком ничего общего нет и быть не может,  человек Богу приобщиться  не в состоянии, и посему Бог сотворил такого посредника между собой и миром – это Сын Божий.  Он пришел на землю, для того, чтобы явить миру некую истину от Создателя и научить людей через Евангелие как правильно жить. Он пострадал на Кресте,  воскрес, потому что  Бог Его воскресил своей Божественной силою. А Дух Святой – это вообще не божественная ипостась, а просто некое дыхание мира,  сотворенная божественная энергия.

    Вот такое учение – очень всем понятное, очень логичное, очень простое и  доступное языческому миру. А в это время, когда Константин стал Церковь Христову поддерживать, когда он отдал Церкви имущество, которое было конфисковано во время гонений, очень много язычников пришло в Церковь, потому что гонений уже нет, и за веру не надо платить. И бывает, что  и придя в Церковь остается грешный человек с прежними понятиями, с прежним образом жизни, с прежними ценностями. И  для языческого состояния души это учение оказалось очень приемлемым, потому что оно было основано на всем понятной платоновской философии, которая принимала, что Бог достаточно трансцендентен, непознаваем, что человек и Бог найти друг друга не могут. Это очень удобно, потому что тогда все позиции христианства сводятся только к морали, только к правилам хорошего тона, если так можно сказать, к тому, чтобы хорошему порядочному человеку никого не убивать, не обижать, не воровать. Если Бог человеку не доступен, если человек Богу приобщиться не может, то все отношение Бога и человека опять становиться основанными на законе и заповедях. Что язычеству доступно? Ты – мне, я – тебе. Есть некий кодекс отношений: я тебе жертву приношу, ты мне помогаешь за это. Я веду себя как положено, а ты мне за это даешь определенные свои дары.    Это все  понятно, поэтому учение Ария стало очень популярно, за ним пошло много людей,  он переложил свое учение в стихотворную форму, даже песни писал для моряков, которые распевались в городах, как богословские частушки.

 А Церковь сразу почувствовала ложь в его учении, потому что разрушалось самое главное, что есть в нашей христианской вере, – что Бог стал человеком для того, чтобы человека сделать Богом. В этих словах,  сказанных Афанасием Александрийским на Первом Вселенском Соборе, заключен  глубоко духовный смысл нашей веры. Тогда еще молодой дьякон Афанасий, который стал потом епископом Александрийским, святителем Афанасием Великим,  выразил учение Церкви о том, что Бог и человек способны соединиться, что мы способны стать, как писал апостол Петр, причастниками Божественной природы, что Бог человеку даровал такое богатство своей любви, что приобщил его Себе в Своем воплощении. Это мы исповедуем в празднике Вознесения Христова, когда Бог возносится на небеса со своей пречистою плотью, когда Богочеловек восходит к Святой Троице, в Царство Небесное, и возносит туда все человечество, потому что Бог навсегда во веки веков стал Богочеловеком.

 И путь наш христианский здесь на Земле состоит в приобщении к Богу, в стяжании Духа Святаго, в соединении со Христом, в том,  чтобы не просто стать хорошими людьми, а стать богочеловеками. Это не возможно даже представить, этому не возможно научиться, это не возможно понять, прочитав все книги. Этому можно только приобщиться. Этим можно только стать. Можно только пойти этим путем,  путем великого подвига. Но это путь нашего спасения. Нет для нас никакого другого спасения, нет никакой другой возможности войти в Царство Небесное, как только приобщиться Христу,  соединиться с Ним, войти в Богочеловеческую жизнь.

И поэтому становится совершенно необходимым жить в Церкви, потому что только через Церковь человек восходит туда, куда Господь возносится. Только Церковь является тем местом, где человек становится богочеловеком, потому что Церковь – это Тело Христово, это богочеловеческий организм, в котором сам Христос – Глава, где Сама  Глава делает нас Своими членами, потому что дает нам приобщаться Своей Плоти и Своей Крови, потому что дает нам войти в его Богочеловеческую, а потом в его Божественную жизнь и делает нас совсем другими. Каждый из нас возрастает и в меру своего человечества, которое в нас заложено, и в меру нашего богочеловечества, которое даровано Христом.

    Первый Вселенский Собор, который мы сегодня вспоминаем, собрался не для того, чтобы ересь Ария осудить, а для того, чтобы  истину утвердить. Осуждение лжи есть, прежде всего, следствие исповедания истины. Это не просто Собор, на котором надо наказать, отлучить и напугать всех: ах не дай Бог кто-нибудь по-другому подумает, не дай Бог кто-нибудь позволит себе как-нибудь свободу мысли... Не в этом дело. Не в этом смысл церковных собраний и Вселенских Соборов. Они собирались не для того, чтобы быть гонителями свободомыслия, не для того, чтобы отлучать от себя еретиков, а для того чтобы возвещать истину и заблудившихся к себе возвращать, для того, чтобы те, кто неправильно мыслят о Боге,  услышали голос Церкви и отрясли свою духовную слепоту,  не ожесточились бы против истины, а вернулись к ней. Ради этого Церковь созывает Вселенские Соборы, – чтобы Церковь была единой, чтобы Церковь была полной, чтобы никто не погиб, но чтобы все были во спасении, которое в Господе нашем Иисусе Христе.

Аминь.