18 июля. Обретение честных мощей прп. Сергия,

игумена Радонежского (1422).

Прмцц. Вел.кн. Елисаветы и инокини Варвары Яковлевой (1918)

Вечером, накануне праздника, в храме в честь Рождества Пресвятой Богородицы (Никитском) г. Калуги было совершено Торжественное Всенощное бдение, которое возглавил  настоятель храма протоиерей Алексей Пелевин в сослужении  всех клириков храма: иерея Димитрия Новикова, иерея Максима Коновалова, иерея Александра Сотскова. На полиелее духовенство пропело величание прмцц. Вел.кн. Елисаветы и инокини Варвары

Величаем вас, святии страстотерпицы Елисавето и Варваро, и чтим честная страдания ваша, яже за Христа претерпели есте

и прп. Сергию, игумену Радонежскому

Ублажаем тя, преподобне отче Сергие, / и чтим святую память твою, наставниче монахов и собеседниче ангелов.

По окончании Всенощного бдения о. Алексей поздравил всех верующих  храма с 700-летгним юбилеем со дня рождения прп. Сергия Радонежского и рассказал о подвиге преподобного и о значении молитвенного заступничества святого перед Господом нашим для всех православных людей.

В сам день праздника была совершена Божественная Литургия, по окончании которой был совершен праздничный водосвятный молебен преподобному Сергию, игумену Радонежскому. 

Послание принято на заседании Священного Синода Русской Православной Церкви 25-26 декабря 2013 года (журнал № 131).

Преосвященные архипастыри, всечестные пресвитеры и диаконы, боголюбивые иноки и инокини, дорогие братья и сестры!

В нынешнем 2014 году исполняется 700 лет со дня рождения великого подвижника благочестия, светильника веры и преславного угодника Божия — преподобного и богоносного отца нашего Сергия, игумена Радонежского, дивного чудотворца.

Блаженный Епифаний Премудрый, автор жития аввы Сергия, свидетельствует, что описать все духовные дарования и чудотворения этого святого невозможно, ибо они совершаются доныне.

Действительно: каждый православный христианин знает и любит Радонежского чудотворца, благоговеет перед его памятью и почитает духовное наследие Преподобного. Историк Российского государства и Русской Церкви профессор Василий Осипович Ключевский так выразил мысль о народном восприятии образа Преподобного: «Спросите любого из этих простых людей, с посохом и котомкой пришедших сюда [в Троице-Сергиеву лавру] издалека: когда жил преподобный Сергий и что сделал для Руси XIV века, чем он был для своего времени, и редкий из них даст вам удовлетворительный ответ; но на вопрос: что он есть для них, далеких потомков людей XIV века, и зачем они теперь пришли к нему, каждый ответит твердо и вразумительно».

И по сей день не оскудевает поток богомольцев, которые приходят из разных стран, городов и весей, дабы поклониться честным мощам угодника Христова, почивающим в стенах основанного им монастыря — Троице-Сергиевой лавры, стоящей на высоком Маковском холме, помнящем деяния и самого начальника здешних подвижников.

Эта прославленная в веках обитель стала подлинной школой благочестия, центром, из которого расходились по Русской земле иноки. Они несли в сердце своем и на устах Евангельскую истину, делом являя образ жительства во Христе.

Троице-Сергиева лавра явилась в истории Православия не только оплотом благочестия в Северо-Восточной Руси, но и продолжательницей дела святых Антония и Феодосия Киево-Печерских — первых русских иноков, принесших общежительный монашеский устав в пределы нашего Отечества и показавших подлинную красоту христоподражательного смирения.

Через своих учеников преподобный Сергий стал основателем множества монастырей. Его питомцы несли огонь веры, возжженный от пламенеющего сердца богоносного аввы, по всем краям и самым дальним уголкам страны, сея семена Божественной истины и заботясь о том, чтобы евангельские всходы преобразились со временем в побелевшие нивы (см. Ин. 4:35) и принесли сторичный плод (см. Лк. 8:8).

Последователи Преподобного, подражая его кротости и трудолюбию, своими руками возводили храмы, сооружали келии и просвещали множество людей светом Христовым. Тем самым они приобщали своих современников к великому наследию христианской культуры, утверждали национальное единство, закладывая фундамент государственности, содействуя преодолению междоусобиц.

Сбылись слова Господни, изреченные Преподобному во время пророческого видения небесных птиц: «Так же, как и виденные тобою стаи птиц, будут многочисленны твои ученики, и после тебя они не оскудеют, если только захотят последовать твоим стопам».

Будучи образцом незлобия и скромности, преподобный Радонежский игумен, который не искал славы человеческой, был возвеличен Самим Богом, сказавшим Своим ученикам: «Вы — свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы» (Мф. 5:14).

Ему, смиренному труженику на ниве Господней, всегда избегавшему почестей и знаков власти, как светской, так и церковной, а также и его монастырю Промыслом Вседержителя было уготовано стать центром важнейших событий эпохи — событий, на века определивших судьбу нашего народа и всей нашей земли.

К нему приходит за благословением святой князь Димитрий Донской, взыскуя молитвенной помощи и благодатного утешения перед грозной битвой на поле Куликовом. Ему доверяется посольство к князьям, не желавшим мира со своими собратьями, и, милостью Божией, тихое и умиленное слово инока обретает власть, подчиняющую себе военную и политическую мощь светских властителей.

Еще при своей жизни Радонежский игумен становится игуменом всей Русской земли, общенациональным духовным лидером, великим старцем, к ногам которого припадают и князья, и бояре, и священнослужители, и купцы, и простые крестьяне. Всех он объемлет своей любовью, всем готов уделить от той мудрости, которая нисходит свыше (см. Иак. 3:17).

Обладая подлинной духовной свободой, преподобный Сергий самим своим поведением, самим внешним обликом воспитывал людей, пробуждал в них жажду свободы во Христе (см. Гал. 5:1), и это не могло не сказаться на внутреннем духе всего народа, нашедшего в себе силы противостать иноземному игу.

Духовная традиция русского монашества, во многом сформированная под влиянием святого Сергия Радонежского, дала обильные плоды на ниве Господней. И в ликах преподобных мужей и жен последующих веков, старцев Оптиной пустыни, Саровской обители и многих других подвижников сияет все тот же кроткий свет благодати Божией, который так хорошо знаком православным христианам нашего Отечества по иконописным изображениям аввы Сергия. Его духовными наследниками призваны быть и мы с вами. Нам надлежит стремиться к стяжанию той любви к Богу и ближним, той кротости, незлобия и трудолюбия, которые явлены нам Преподобным.

Как духовное завещание святого звучат ныне его слова, донесенные до нас благочестивым преданием: «Любовью и единением спасемся». Это назидание особенно актуально сегодня. Мы — наследники Святой Руси, проживающие в разных государствах, но имеющие общую веру, историю, и культуру, — призваны Богом к высокой ответственности за сохранение бесценного сокровища православной традиции, принятой нами от предков. Мы призваны делом и самой жизнью являть «единство духа в союзе мира» (Еф. 4:3), противостоя розни века сего.

Даже в самые непростые эпохи, времена тяжких испытаний и великих скорбей, игумен земли Русской остается для всех взыскующих его помощи верным маяком в бушующем море житейских страстей, источником утешения и надежды на всеблагой Промысл Господень, действующий одному Ему ведомыми путями в судьбе каждого человека и целых народов.

Не оставит он всех духовных чад своих и ныне, и во все последующие эпохи. Совершая хвалебное пение великому подвижнику Церкви Православной, будем помнить слова святого Епифания Премудрого, начертанные им в житии Преподобного: «Мы восхваляем святого Сергия не потому, что он нуждается в похвале, но потому, что он молится за нас, подражая во всем пострадавшему за нас Христу». Будем возносить к нему свои сердечные воздыхания, уповая, что по его ходатайству Всещедрый Спаситель мира сподобит нас «в день Страшнаго Суда шуия части избавитися, десныя же страны общники быти и блаженный оный глас Владыки Христа услышати: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира» (Молитва преподобному Сергию Радонежскому).

Аминь.

В 1992 г. Архиерейским Собором Русской Православной Церкви преподобномученицы Великая Княгиня Елисавета и инокиня Варвара были причислены к лику святых. Память их празднуется в день их кончины – 5 (18) июля.

 Великая княгиня Елизавета Федоровна была вторым ребенком в семье Великого герцога Гессен-Дармштадтского Людвига IV и принцессы Алисы, дочери королевы английской Виктории. Семеро детей герцога воспитывались матерью в традициях старой Англии: простая одежда и еда, посильная домашняя работа. Впоследствии Елизавета Федоровна говорила: «В доме меня научили всему». Мать старалась воспитать детей в строгой протестантской вере, вложить в их сердца любовь к ближним, особенно к страждущим.

В 1876 году в Дармштадте началась эпидемия дифтерита, заболели все дети, кроме Елизаветы. Заболела и умерла в возрасте тридцати пяти лет сама герцогиня Алиса. Так для принцессы закончилась пора детства. В горе девочка стала чаще и усерднее молиться, ибо поняла, что жизнь на земле — это крестный путь. Всеми силами маленькая Элла старалась облегчить скорбь отца, поддержать его и утешить, а младшим сестрам и брату в какой-то мере заменить мать.

В 1884 году принцесса Елизавета стала невестой великого князя Сергея Александровича, сына императора Александра II, брата императора Александра III. Элла познакомилась с будущим супругом еще в детстве, когда Сергей приезжал в Германию со своею матерью, императрицей Марией Александровной, также происходившей из рода герцогов Дармштадта. На свадьбу Елизаветы в Россию прибыла вся ее семья, в том числе и сестра Алиса, которая встретила здесь своего будущего супруга, цесаревича Николая Александровича.

В октябре 1888 года Сергей Александрович с супругой по поручению императора Александра III побывал в Палестине на освящении храма равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании, построенного в память об императрице Марии Александровне. Красота нового храма потрясла Елизавету, и она воскликнула: «Как я хотела бы быть похороненной здесь!»

После посещения Святой земли Елизавета твердо решила перейти в православие. Но от этого ее удерживал страх причинить боль родным. Наконец, 1 января 1891 года она отправила в Дармштадт письмо, сообщая отцу о своем решении принять православную веру и прося благословения: «Это было бы грехом оставаться так, как я теперь — принадлежать к одной Церкви по форме и для внешнего мира, а внутри себя молиться и верить так, как и мой муж. Вы не можете себе представить, каким он был добрым, никогда не старался принудить меня никакими средствами, предоставляя все это совершенно одной моей совести. Он знает, какой это серьезный шаг и что надо быть совершенно уверенною, прежде чем решиться на него… Я так сильно желаю на Пасху причаститься святых тайн вместе с моим мужем». Герцог ответил дочери письмом, в котором говорил, что решение ее причиняет ему боль и он не может дать своего благословения.

Но Елизавета проявила мужество и, несмотря на душевные страдания, не поколебалась в решении перейти в православие. 12 апреля 1891 года над ней было совершено таинство миропомазания, и протестантка Елизавета стала православной Елизаветой Федоровной. Растроганный император Александр III благословил невестку иконой Спаса Нерукотворного, с которой великая княгиня не расставалась всю жизнь.

В 1891 году император Александр III назначил Сергея Александровича московским генерал- губернатором. Великий князь, человек сильный и талантливый, но не помышлявший о блестящей карьере, был совершенно доволен должностью командира лейб-гвардии Преображенского полка. Поэтому переезд из Петербурга в Москву огорчал Сергея Александровича. Об этом Елизавета так писала цесаревичу Николаю: «Ты легко можешь себе представить, как нас взволновало начало совершенно новой жизни, а потом еще грусть расставания с дорогим полком. В самом деле, очень трогательно видеть, как все офицеры любят Сергея и в каком они отчаянии, что он их покидает».

Когда в 1904 году началась русско-японская война, Елизавета Федоровна занялась организацией помощи фронту. На свои средства она сформировала несколько санитарных поездов, устроила в Москве госпиталь для раненых, который часто посещала, создала специальные комитеты по обеспечению вдов и сирот погибших солдат и офицеров. Лично от себя великая княгиня посылала на фронт Евангелия, иконки и молитвенники.

Однако русские войска терпели одно поражение за другим. Небывалый размах в стране приобрели антиправительственные митинги, террористические акты и забастовки, вылившиеся в революцию 1905 года. Сергей Александрович считал, что необходимо применить жесткие меры по отношению к революционерам, но в Петербурге с ним не согласились, и он отказался от поста московского генерал-губернатора, сохранив за собою лишь пост командующего Московским военным округом.

Великий князь с женой покинули генерал-губернаторский дом на Тверской улице и переехали в имение Нескучное, но пробыли в нем недолго, ибо там стало небезопасно: революционеры-эсеры приговорили Сергея Александровича к смертной казни. В дом стали присылать угрожающие письма — боевая организация партии эсеров начала охоту за Сергеем Александровичем. Супруги переехали в Кремль в Николаевский дворец, откуда

великий князь, отказавшийся от охраны, ежедневно в один и тот же час выезжал для приемов и докладов.

5 февраля 1905 года Сергей Александрович был убит на Сенатской площади Кремля бомбой, брошенной террористом Иваном Каляевым. Тело великого князя было практически разорвано в клочья, можно было только разглядеть часть мундира, руку и ногу. Голова и все остальное было разметано по снегу. Когда Елизавета Федоровна прибыла к месту взрыва, там уже собралась толпа. Кто-то попытался помешать великой княгине подойти к останкам супруга, но она пробралась к месту трагедии и своими руками собрала на носилки разбросанные взрывом куски тела мужа.

Великий князь Константин Константинович записал в своем дневнике: «Ее (Елизавету) хотели не допустить, но она пробилась к месту, где лежали останки бедного Сергея… Она припала к кисти правой руки, сняла кольца. Лицо ее было в крови несчастного. Нашлись обрывок золотой цепочки и уцелевшие тельный крест и образки. Она шарила в снегу, где еще долго потом находили косточки, хрящики, части тела, платья, обломки кареты, от кузова которой ничего не осталось… Элла сама распорядилась, чтобы принесли носилки, на которые сложили бренные останки и покрыли шинелью какого-то солдата. Все это делалось при ней. Она велела нести носилки в Чудов монастырь».

На третий день после гибели мужа Елизавета Федоровна поехала в тюрьму, где содержался убийца. Каляев сказал: «Я не хотел убивать Вас, я видел его несколько раз в то время, когда имел бомбу наготове, но Вы были с ним, и я не решился его тронуть». — «И Вы не сообразили того, что Вы убили меня вместе с ним!» — воскликнула великая княгиня. Потом добавила, что принесла ему прощение и просит убийцу принять священника и покаяться в содеянном преступлении. В руках она держала Евангелие и просила почитать его, но Каляев отказался.

Все же Елизавета Федоровна оставила в камере Евангелие и маленькую иконку, надеясь на чудо. Выходя из тюрьмы, она сказала: «Моя попытка оказалась безрезультатною, хотя, кто знает, возможно, что в последнюю минуту он сознает свой грех и раскается в нем». После этого великая княгиня просила императора Николая II о помиловании Каляева, но это прошение было отклонено.

С момента кончины супруга Елизавета Федоровна не снимала траур, держала строгий пост и много молилась. Ее спальня в Николаевском дворце стала напоминать монашескую келью. Вся роскошная мебель была вынесена, стены перекрашены в белый цвет и увешаны иконами и картинами духовного содержания. Ни на каких светских приемах великая княгиня не появлялась. Она собрала все свои драгоценности, часть отдала в казну, часть — родственникам, а остальное решила употребить на постройку обители милосердия.

В Москве на Большой Ордынке Елизавета Федоровна приобрела усадьбу с четырьмя домами и садом для устройства обители. В самом большом доме расположились трапезная, кухня, кладовая и другие хозяйственные помещения, во втором — церковь святых Марфы и Марии и больница, рядом — аптека и амбулатория для приходящих больных, в четвертом доме находилась квартира для протоиерея Митрофана Серебрянского — духовника обители, школа для девочек и библиотека. Так возникла знаменитая Марфо-Мариинская обитель.

10 февраля 1909 года великая княгиня сняла траурное платье, облачилась в белое одеяние сестры милосердия и, собрав послушниц своей обители, объявила: «Я оставляю блестящий мир, где я занимала блестящее положение, но вместе со всеми вами я восхожу в более великий мир — в мир бедных и страдающих». А 9 апреля 1910 года епископ Трифон (Туркестанов) посвятил семнадцать послушниц во главе с Елизаветой Федоровной в звание сестер милосердия.

Прекрасный образ великой княгини Елизаветы Федоровны, настоятельницы Марфо- Мариинской обители, запечатлел Иван Бунин в рассказе «Чистый понедельник»: «Только я вошел во двор, как из церкви показались несомые на руках иконы, хоругви, за ними, вся в белом, длинном, тонколикая, в белом обрусе с нашитым на него золотым крестом на лбу, высокая, медленно, истово идущая с опущенными глазами, с большой свечой в руке, великая княгиня; а за нею тянулась такая же белая вереница поющих, с огоньками свечек у лиц, инокинь или сестер».

День в Марфо-Мариинской обители начинался в 6 часов утра. После общего утреннего молитвенного правила в больничном храме великая княгиня давала послушания сестрам на предстоящий день. Свободные от послушания оставались в храме, где начиналась литургия. Дневная трапеза проходила под чтение житий святых. В 5 часов вечера в церкви служили вечерню с утренею. Под праздники и воскресные дни совершалось Всенощное бдение. В 9 часов вечера в больничном храме читалось вечернее правило, после него все сестры, получив благословение настоятельницы, расходились по кельям.

В обители Елизавета Федоровна старалась вести подвижническую жизнь: спала на деревянных досках без матраса, строго соблюдала посты, ела только растительную пищу и, как поговаривали, тайно носила власяницу и вериги. Привыкшая с детства к труду, она все делала сама и лично для себя не требовала никаких услуг от сестер. Она участвовала во всех делах обители как рядовая сестра, всегда подавая пример остальным. Утром вставала на молитву, после чего распределяла послушания сестрам, работала в клинике, принимала посетителей, разбирала прошения и письма.

Вечером был обход больных, заканчивавшийся далеко за полночь. Ночью настоятельница молилась, и ее сон редко продолжался более трех часов. Если же больной нуждался в помощи, она просиживала у его постели до рассвета. В больнице Елизавета Федоровна брала на себя самую ответственную работу: ассистировала при операциях, делала перевязки, утешала больных и всеми силами стремилась облегчить их страдания.

Отречение Императора Николая II от престола явилось большим ударом для Елисаветы Феодоровны. Душа ее была потрясена, она не могла говорить без слез. Елисавета Феодоровна видела, в какую пропасть летела Россия, и горько плакала о русском народе, о дорогой ей царской семье.

В ее письмах того времени есть следующие слова: «Я испытывала такую глубокую жалость к России и ее детям, которые в настоящее время не знают, что творят. Разве это не больной ребенок, которого мы любим во сто раз больше во время его болезни, чем когда он весел и здоров? Хотелось бы понести его страдания, помочь ему. Святая Россия не может погибнуть. Но Великой России, увы, больше нет. Мы… должны устремить свои мысли к Небесному Царствию… и сказать с покорностью: «Да будет воля Твоя».

Великую княгиню Елисавету Феодоровну арестовали на третий день святой Пасхи 1918 года, в Светлый вторник. В тот день святитель Тихон служил молебен в обители. С ней разрешили поехать сестрам обители Варваре Яковлевой и Екатерине Янышевой. инокиня Варвара была крестовой сестрой и одной из первых насельниц Марфо-Мариинской обители в Москве. Будучи келейницей и сестрой, самой близкой к великой княгине Елисавете Феодоровне, она не превозносилась и не гордилась этим, а была со всеми добра, ласкова и обходительна, и все любили ее. В Екатеринбурге сестру Варвару отпустили на свободу, но и она, и другая сестра Екатерина Янышева просили вернуть их в Алапаевск.

В ответ на запугивания Варвара сказала, что готова разделить судьбу своей матушки-настоятельницы. Как более старшую по возрасту, в Алапаевск вернули ее. Мученическую кончину она приняла в возрасте около 35-ти лет.

5(18) июля 1918 года узников ночью повезли в направлении деревни Синячихи. За городом, на заброшенном руднике, и совершилось кровавое преступление. С площадной руганью, избивая мучеников прикладами винтовок, палачи стали бросать их в шахту. Первой столкнули Великую княгиню Елисавету. Она крестилась и громко молилась: «Господи, прости им, не знают, что делают!».

Елисавета Феодоровна и князь Иоанн упали не на дно шахты, а на выступ, находящийся на глубине 15 метров. Сильно израненная, она оторвала от своего апостольника часть ткани и сделала перевязку князю Иоанну, чтобы облегчить его страдания. Крестьянин, случайно оказавшийся неподалеку от шахты, слышал, как в глубине шахты звучала Херувимская песнь — это пели мученики.

Несколько месяцев спустя армия адмирала Александра Васильевича Колчака заняла Екатеринбург, тела мучеников были извлечены из шахты. У преподобномучениц Елисаветы и Варвары и у Великого князя Иоанна пальцы были сложены для крестного знамения. Тело Елисаветы Федоровны осталось нетленным.

При отступлении Белой армии гробы с мощами преподобномучениц в 1920 году были доставлены в Иерусалим. В настоящее время их мощи почивают в храме равноапостольной Марии Магдалины у подножия Елеонской горы, как раз в том месте, где Елизавета Федоровна хотела быть похороненной.