25 июля. Неделя 5-я по Пятидесятнице. Празднование в честь иконы Божией Матери, именуемой «Троеручица».

24 июля 2021 года, субботним вечером, в канун 5-й Седмицы по Пятидесятнице и в канун дня празднования иконы Божией Матери « Троеручица», в Храме в честь Рождества Пресвятой Богородицы (Никитском) г. Калуги настоятелем Храма - протоиереем Алексием Пелевиным в сослужении иерея Стефана Бойко и иерея Олега Плешакова было совершено Всенощное Бдение.

На Полиелее, за Утреней, духовенством и хором Храма было пропето величание иконе, а, по прочтении отрывка из Святого Евангелия  от святого апостола и евангелиста Луки ( Глава 24, ст.12-35), повествующего о явлении Господа Иисуса Христа своим ученикам Луке и Клеопе по дороге в Эммаус, настоятель совершил помазание прихожан освященным елеем.

25 июля 2021 года в Храме было совершено служение двух Божественных Литургий.

Раннюю Божественную Литургию совершил иерей Олег Плешаков.

Позднюю Божественную Литургию совершил протоиерей Алексий Пелевин.

По окончании Богослужений совершались праздничный Молебен и Уставная Панихида.

***

Троицкие листки, № 496. Празднование иконе Божией Матери «Троеручица».

Не краскам и доске мы воздаем честь, поклоняясь иконе святой, а тому, кто изображен на ней. Не от самого изображения мы надеемся милость и помощь получить, а от того, чей лик видим на нем. И упование веры не посрамляет верующего: кто воздает честь, например, святой иконе Богоматери, того Она, преблагословенная Влады­чица наша, берет под Свой благодатный покров и заступление, тому Она Сама – и помощь, и защита во всякой скорби и напасти. И если бы можно было собрать все известные примеры Ее благо­датного заступления притекающим с любовью к Ее святым ико­нам, то можно было бы наполнить ими многие книги; поэтому приведем здесь только одно поучительное сказание о святой ико­не Ее, именуемой «Троеручица».

История этой чудотворной иконы тесно связана с историей жизни великого песнописца Православной Церкви – преподобного Иоанна Дамаскина. Эта святая икона была его келейной иконой; перед ней он всегда совершал свое молитвенное правило, перед ней изливал свои сердечные чувства, перед ней воспевал свои дивные песнопения, коими и доселе благоукрашается наше православное церковное богослужение. В скорбное для Церкви Божией время жил Иоанн; это было время тяжкого гонения на святые иконы от царей-иконоборцев: Льва Исаврянина (с 717 по 741 годы по Р. Х.) и сына его Константина Копронима (с 741 по 775 годы по Р. Х.).

Святые иконы, по указу царскому, выносили из церквей и подвер­гали всяческому поруганию и уничтожению, православные, почи­тавшие их, терпели пытки, изгнания, а нередко и смерть. Иоанн родился и вырос в Сирии, в городе Дамаске, где отец его был мини­стром при дворе Дамасского калифа (князя); калиф полюбил моло­дого, прекрасно образованного Иоанна и сделал его градоначаль­ником в Дамаске. Нелегко было Иоанну смотреть на притеснения христиан от турок неверных; но еще тяжелее было слышать, как преследовал православных за почитание святых икон свой же, хри­стианский император, Лев Исаврянин. Не стерпел он неправды этой и написал сочинение в защиту святых икон. «Вижу, – писал он, – что Церковь Божия волнуется жестокой бурей, и думаю, что теперь не время молчать; боюсь Бога более, чем государя земного; а власть государя легко может увлекать народ». Это сочинение он послал в Царьград своим друзьям и просил их распространить его среди пра­вославных; по просьбе друзей он написал и еще два послания о том же.

Эти послания повсюду читались с жаждой, и колеблющиеся укреплялись в православии, а иконоборцы краснели от стыда и ки­пели злобой на мудрого защитника святых икон. Узнал об этих пись­мах Иоанновых и сам царь-иконоборец Лев; понятно, что он не мог простить Иоанну такой, по его мнению, дерзости против его нече­стивых указов, но Иоанн жил не под его властью; оставалось дей­ствовать против него только хитростью. И вот, он призывает ис­кусного писца, приказывает ему достать какое-нибудь письмо, писанное рукой Иоанна, изучить по этому письму почерк руки Иоанна и потом написать его почерком подложное письмо на имя импе­ратора, будто бы Иоанн предлагает ему передать город Дамаск по­средством измены калифу в руки греков. Сказано – сделано, и это подложное письмо царь Лев посылает калифу, уведомляя его, что он, как добрый сосед, не хочет пользоваться изменническим пред­ложением Иоанна и выдает его на суд законному государю.

Можно себе представить, каким гневом воспылал калиф на невинного Иоанна! Он не стал слушать никаких его оправданий и тотчас же приказал отсечь ему кисть правой руки, будто бы изменившей долгу верности и признательности. Приказание ис­полнили; Иоанн, обливаясь кровью, в изнеможении от страш­ной боли был отведен в свой дом, а его рука, на страх всякому изменнику, вывешена на городской площади. Настал вечер; не­винный страдалец, полагая, что разгневанный калиф несколько уже успокоился, посылает к нему близких друзей своих с такой просьбой: «Государь! я страдаю ужасно от нестер­пимой боли; смилуйся надо мной: прикажи отдать мне мою руку; я думаю, что ког­да предам ее земле, мне лег­че будет!..»

Калиф смиловался, и кисть руки была возвращена страдальцу. Тогда Иоанн затворился в своей молитвенной комна­те, приложил мертвую от­сеченную кисть к руке и с горькими слезами пал пе­ред иконой Матери Божией... Нужно ли говорить, как пламенна была его мо­литва? Со всей силой сер­дечной веры он умолял Заступницу рода христианского исцелить его усеченную руку, дабы он мог продолжать свои писания в защиту икон святых, на пользу Церкви Православной и во славу Божию. Обессиленный страда­ниями, он наконец впал в дремоту, и вот, в тонком сне, он видит, что лик Владычицы взирает на него с иконы светлым и милости­вым взором; Она говорит ему: «Вот, твоя рука теперь здорова; не скорби же, и исполни то, что обещал ты в молитве своей».

Иоанн пробудился: ощупал, осмотрел свою руку и едва мог по­верить своим чувствам: рука, как и прежде, была целой, ни следа болезни; только там, где она была отсечена, как бы в удостове­рение чуда, остался признак кровавого усечения, подобно розо­вой нити... Так скоро услышала скорбную молитву Своего из­бранника Матерь милосердия! В полноте благодарного чувства Иоанн воспел в честь Ее новую песнь: «О Тебе радуется, Благо­датная, всякая тварь», – ту дивную песнь, которую Церковь по­вторяет на литургии Василия Великого во дни Святой Четыредесятницы. В память дивного исцеления Иоанн вычеканил из се­ребра кисть руки и приложил ее к иконе, перед которой молился об исцелении, отчего эта икона и получила название «Троеручица».

Недолго прожил после этого святой Иоанн в шумной сто­лице калифа; несмотря на просьбы и увещания Дамасского вла­детеля, он вскоре раздал все свое имущество бедным и удалился в тихую пустынную лавру преподобного Саввы Освященного, взяв с собой единственное сокровище – икону Матери Божией. Здесь провел он много лет в строгих подвигах послушания; здесь писал он свои вдохновенные песнопения, здесь и почил от тру­дов своих на сто четвертом году своей святой жизни.

Его не­разлучная спутница – святая икона «Троеручица» – через пять­сот лет после его кончины, была вручена на благословение вели­кому Сербскому подвижнику, святителю Савве, посетившему лавру своего святого соименника. Святитель Савва Сербский отнес икону в родную Сербию, откуда она через некоторое вре­мя, по воле Самой Царицы Небесной, прибыла, наконец, на Свя­тую Гору Афонскую, в монастырь Хилендарский, и поставлена в алтаре соборного храма.

Однажды умер в обители игумен; в сре­де братии возникли споры, кого избрать во игумена? Одни сто­яли за того, другие за другого. В их спор вступила Сама Матерь Божия: однажды, когда братия собрались к утрени, они увидели на игуменском месте икону «Троеручицы». Ее снова поставили в алтаре, но наутро она оказалась опять на месте игумена. И сно­ва перенесли ее в алтарь, а двери церкви запечатали, чтобы ник­то не мог войти туда. Но и на третий день икона оказалась на игуменском месте. Пока братия рассуждали, что это значит, – пришел известный в их обители затворник и сказал: «Не трогай­те святую икону с игуменского места: Сама Матерь Божия жела­ет Своей иконой быть нам вместо игумена...». С той поры в Хилендаре нет игумена, а только – наместник игуменский; церков­ники берут благословение на всякое послушание у святой иконы Троеручицы. Одевшись в мантию, они делают перед ней два зем­ных поклона, с крестным знамением целуют ее руку, а потом, как перед Настоятельницей, падают в землю уже без крестного знамения... И сознаются иноки благоговейные, что, подступая к иконе святой, они ощущают невольный страх, как перед началь­ником, а вместе с тем и чувство детской любви, как перед Мате­рью вечной любви и утешения.

Источник: Троицкие листки. Духовно-нравственное чтение для народа. М. Молодая гвардия, 2001. Т. 3. - С. 399-402.

По материалам сайта www.stsl.ru.